На моё счастье, Пирата поблизости не было. Сверкнули чьи-то зелёные глаза, но это был не Пират. Тощая хромая кошка мурзилась над рыбьей головой – похоже, той самой, которой меня угощала добрая Любовь Петровна. Я несмело сделал пару шагов в сторону кошки, она сердито заурчала, вскинулась: не подходи, это моя добыча!
– Простите, – робко начал я. – Не хочу мешать вашему ужину…
– Так и не мешай! – огрызнулась кошка.
– Я хотел спросить… Вы не знаете, где сейчас Мурзик… Маленький такой полосатенький котёнок…
– А, тот бедняга, которого злой мальчишка сбросил с балкона? – она нехотя оторвалась от еды, покачала головой. – Не жилец он, не жилец…
Я почувствовал, как глаза мои заслезились от ветра.
– Но где же он? – прошептал я.
– Вон там, — она махнула лапкой в сторону детской площадки. И я, пошатываясь от сбивающих с ног порывов ветра, побежал в указанную сторону.
Котёнка я нашёл возле занесённых снегом качелей. Он лежал в маленькой ямке среди снега и дрожал. У него даже не было сил пищать.
Я медленно подошёл поближе и позвал:
– Мурзик, Мурзик!..
Котёныш открыл глаза, посмотрел, не узнавая.
– Мурзик, тебе очень плохо? – спросил я. Он приподнялся – и тут же со стоном рухнул на животик, больные лапки торчали в разные стороны.
– Бо-ольно!.. – услышал я жалобный голосок.
– Мурзинька, тебе нельзя здесь оставаться, ты замёрзнешь! – сказал я.
– Уже з-замерзаю! – пискнул Мурзик.
– Подожди немного, я сейчас!..
Я опрометью бросился к своему газетному гнезду. Добежав, я вцепился зубами в отвернувшийся край листа и поволок его за собой туда, в когда-то мой, а теперь запретный двор, на детскую площадку. Ветер будто задался целью помешать мне – так и рвал из моих сжатых зубов противно пахнущий лист, сильными порывами лист уносило в сторону от тропинки – и меня вместе с ним. Наверное, семь потов сошло с меня, пока я пыхтя дотащил этот лист до качелей. А потом ещё и втянул на него ставшего таким тяжёлым Мурзика.
– Ничего, – приговаривал я, – как-нибудь дотащу тебя в свою арку. Там тепло… Ну не совсем тепло, но всё-таки…
Хорошо, что под ногами был утоптанный снег, лист очень медленно, но скользил по нему, и я – сам удивлялся, как, но всё же мог тащить его. О-ох, до чего же тяжело это было! Лист не выдерживал, рвался, оставляя в зубах мелкие клочки старой бумаги. Тогда я стал чередовать: то – тянуть эти газетные сани, то толкать сзади. Стараясь при этом окончательно не изувечить маленького страдальца.
В очередной раз толкая перед собой лист с Мурзиком, я наткнулся на какую-то преграду. Поднял глаза и… Ой, ма-амочка, передо мной стоял Пират!
Грозный кот встопорщил единственное ухо.
– Та-ак… И куда же это мы тащим котёнка? Ещё позаба-авиться захотелос-сь? – прошипел он обманчиво сладким голосом. Глазищи кота превратились в узенькие жёлтые щёлочки, хвост ритмично ударял по его облезлым бокам.
Всё обмерло у меня внутри. Разорвёт, точно разорвёт! Бежать, пока не поздно?
Я сглотнул густую слюну.
– Я хочу ему помочь, – тихо промолвил я.
– Спаси-ибо большое, ты уже помог ему утром, – всё так же ласково-смиренно шипел кот. Но я-то видел, какие злобные уголья разгорались в глубине жёлтых щёлочек!
– Я правда хочу помочь! – в отчаянии воскликнул я. – Здесь неподалёку тихая арка, там не так сильно дует.
Угольки погасли. Кот посмотрел на меня внимательным взглядом, будто просвечивая насквозь, потом устало опустил голову.
– А ты не врёшь, – голос его был задумчив и спокоен. – Что ж, ему и правда надо укрыться от ветра. Показывай, где твоя тихая арка. Потащили!
И он ухватился зубами с левого края, а я примостился справа.
Вдвоём мы
– И это ты считаешь надёжным убежищем? Да ему у качелей было спокойнее! Утром дворник выметет вас обоих метлой, не пожалеет, что Мурзик больной. Нет, давай назад. Видел – там есть маленький домик на площадке? Он почти занесён снегом, дети туда сейчас не ходят играть. Вот там ты укроешь котёнка на время.
И мы потащили Мурзика обратно. Как нам это удалось – не знаю! Если бы не Пират, я один ни за что не сумел бы дотащить весь изодранный лист к игрушечному домику. Но даже сильный кот тяжело дышал, когда мы наконец-то втянули обрывки листа в домик, а я просто рухнул рядом с Мурзиком, не в силах шевельнуться. Котёнок доверчиво привалился ко мне дрожащим тельцем. Пират стоял у входа и молча глядел на нас. Потом проскрипел:
– Пожалел, значит… Ну жалей, ухаживай, брат милосердия. А если он умрёт, я тебя – разорву!
Глаза его скорбно и гневно блеснули, он повернулся и затрусил к мусорному контейнеру. Через несколько минут он вернулся и положил перед Мурзиком почти нетронутое куриное крылышко с хорошими кусочками мяса. Я и сам когда-то, когда был мальчишкой, тоже, бывало, чуть кусну такое вот крылышко – и бросаю недоеденным…
Котёнок открыл глаза:
– Папка! – шепнул он радостно.
Так вот почему Пират так переживал из-за этого малыша! А кот ткнул лапой в угощение:
– Ешь! – буркнул сиплым голосом.
И с самым равнодушным видом лениво вышел из домика.
Читайте далее: На добычу…
Использование материалов сайта возможно только с письменного разрешения редакции.
По вопросам публикации своих материалов, сотрудничества и рекламы пишите по адресу blago91@mail.ru